Это история о Полутенях в Великом Царстве Этерфола. Там, где пики уходят в небо и даже наши рога нужно укрывать от холода.
Людмила была небольшим чиновником, мелкой сошкой в этерфольском филиале Бюрократической службы Потенциата. Она не была счастлива, хотя не могла признаться в этом даже самой себе, разъезжая по горным дорогам.
Она винила в этом мороз, ветер, местных жителей. Она была выше этого, несмотря на то, что на деле находилась на тысячи метров низменнее. Ей не было смешно от этой иронии, хотя горные Полутени, которых за жизнь на такой высоте нередко называют безумцами, были тёплыми и дружелюбными созданиями. Дорожные правила обычно гласят: «Не помогай никому, целее будешь», но около очага не может быть ничего лучше дружеского смеха, что смягчает стужу, проникающую сквозь обитые мехом двери.
Она не была счастлива. Работа действовала на неё изнуряюще. Это подступающее чувство сожаления о жизни, до которой ты докатился. Забираться на гору ради какого-то бессмысленного послания старейшине? Она видела своих руководителей. Они не были…
Мы можем всё идти и идти. Можно сказать, что Людмиле предстояло прожить долгую жизнь Полутени, с каждым годом всё более холодную и сложную. Маленькие радости и ценные моменты давали ей силы жить дальше, как и многим другим — Полутеням, Кривлякам или кому-то ещё.
Душой же она была не в горах. Она не была нигде. Чёрт бы всё это побрал.
Проклятье! Мой ранец!
И он упал на выступ снизу. Возможно, ей повезло, что он не продолжил падать дальше в бесконечную пустоту. И тем не менее. Проклятье! Послание там. Совершенно бесполезное, но всё-таки…
Она топтала снег и ходила туда-сюда добрых полчаса, с каждой минутой все глубже погружаясь в отчаяние и содрогаясь от каждого порыва жестокого ветра, завывающего над утёсом. Долг говорил ей спуститься и забрать ранец. Но долго больше не значил ни хрена. Здравый смысл говорил, что она могла бы попытаться. Она видела, как местные дети делали на отвесных склонах и более опасные вещи. Но страх — странное чувство для практически неуязвимых Полутеней — держал её на расстоянии. Чёрт бы всё это побрал.
Пока булыжник не пролетел мимо неё, скатываясь откуда-то с горы. Потом ещё один. Это был не оползень. Над этим утёсом не было никаких камней. Смертомоли?
Кривляка. Закутанная от холода, как все обитатели вершин, но точно Кривляка. Только посмотрите — на голове никаких рогов…
И рядом две дюжины существ вокруг неё, трёхрогие козы. С каких пор они следуют за Кривлякой? Не то чтобы она знала много. Только слухи и обрывки разговоров в Обезьяньем Квартале Этерфола. Что им нужно?
Кривляка перебралась, сбросила ещё один валун. Одно из похожих на горных козлов существ отделилось от стада, спустилось вниз, забрало ранец и поднялось назад. Подало его Людмиле, как покорный слуга. Она забрала его, покопалась внутри. Всё на месте, чудесно.
«Спасибо тебе» — сказала она слегка приглушённо сквозь свою лицевую маску и прослойку кожи рта.
Это не подарило ей того счастья, которое она заслуживала. Несравнимо со всем стрессом ранее. Чёрт бы побрал эту вещицу. Радости не принесло даже её возвращение.
И как же сильно она отставала от графика. Но это не так важно, погода и подстерегающие опасности сильно расширяли временные рамки, но где ей остановиться? Какой-нибудь холодный жуткий туннель. Их полно в этом проклятом месте.
Но Кривляка повела её дальше, жестом призывая следовать за собой. За неимением выбора, Людмила послушалась. Тёплый туннель, освещённый восковыми свечами, по всей длине которого расставлены контейнеры с творогом. Какое-то незаконное производство творожного сыра? Кривляка и высокогорная Полутень? От этого не стоило бы ждать никакого продвижения по службе.
Как жалко об этом думать. Ты просто ничтожество, Людмила.
Ничтожество. А что эта кривляка? Помогла ей, не сказав ни единого слова, нарушая каждое правило путника, и это всё? С какой стати?
Пока Людмила стояла, припорошённая несколькими слоями нанесённого ветром снега, Кривляка похлопала по тканому ковру возле потрескивающего костра. По-прежнему без единого слова.
Это было странно. Рты Полутеней довольно ужасны — цельные кожные покровы над полостью рта, высокая регенерация, кривая улыбка, изогнутая как коса. Хороши для отпугивания Кривляк. Но была в них одна тонкость — в улыбках других народов. Людмила хорошо понимала язык тела, но тут это было настоящим испытанием. Небольшая улыбка уголком рта. Блеск в глазах. Медленные, умиротворённые, почти что мягкие жесты.
Здесь была искренность. Людмила так и сказала. И через некоторое время она вновь заговорила. А после — разглагольствовала. А попутчица всё внимательно слушала.
Когда Людмила в следующий раз поднялась на гору, она расспросила местных Полутеней. Пастушка, молочная леди, обезьяна-торговец сыром, горная матушка. Они давали ей разные имена.
Они встречались нечасто — через месяц, три месяца, через год. И я не буду рассказывать о том, как наша Полутень нашла тёплый приют у своих сородичей. Как она сначала свыклась с горными вершинами, а затем и полюбила их.
Откровенно говоря, ей никогда не нравился холод. Он не делал тебя здоровым или сильным, как об этом говорили местные. Но ей нравились местные. Через некоторое время она искренне полюбила их, их честность и здравый смысл, их мудрость. А душные офисы Этерфола стали лишь плохим воспоминанием.
Странно, как одна Кривляка — или одна проворная коза — может сделать многое, имея при себе малое. А Кубелия, в отличие от местных, почти ничего не сделала.
Но не стоит недооценивать силу искренности, доброй улыбки и часа тепла в трудные моменты.
И также не стоит недооценивать то, на что способны горные козы.
